— А в чем тогда разница? — пожала плечами я, скидывая одеяло и снова делая глоток воды.

— Вот когда ты поймешь, в чем разница, тогда ты будешь иметь шанс на счастье. Ладно, оставим ее в покое. Это ее выбор. Пусть решит для себя, — усмехнулся светлый. — Она свободна, просто не понимает этого.

— Свобода — это иллюзия, — горько покачала головой я. — Так же, как и все остальное.

— Нет, свобода — это настоящее. Есть много настоящих вещей. Просто иногда проще считать их иллюзией, оправдывая тот факт, что их у тебя нет или ты на них не способен. Называй нас Здравый Смысл. — Дверь за Здравым и Смыслом закрылась, оставив меня наедине с моими мыслями, кто есть кто.

Бред какой-то. Выкупить просто так? А потом выпустить на волю? Нет, тут есть подвох…

Дверь приоткрылась, в комнату скользнул темненький, проверяя, есть ли кто-то в коридоре или нет.

— Ты сначала разберись, любишь ли ты его или нет, — усмехнулся парень, снова поглядывая в коридор. — Прости, у меня мало времени. Брат сейчас на эмоциях хреновертить пойдет, а в этом деле он заслуженный мастер, так что я хочу тебе сказать одно. Любовь — это комфорт и свобода, принцесса. Никогда не забывай об этом.

Он снова выглянул за дверь, и тут же в коридоре раздался крик: «Стоять!!! Ты куда намылился?! Вдохнул глубоко, выдохнул… Я понимаю, что, если ты вдохнешь, кто-то выдохнет и, возможно, больше ни разу не вдохнет, но я прошу тебя. Давай лучше я поговорю с ними. Дай людям шанс пережить совещание без завещания! Стоять!!! Я кому сказал!!!»

То есть меня вот просто взяли и выкупили, чтобы выпустить на волю? Не-е-ет, здесь есть какой-то подвох! Вот спорим, если я сейчас встану и попытаюсь выйти за дверь, меня остановят? Скажут, что мне нужно еще полежать… Ну-ка, проверим…

Я встала, подошла к открытой двери, выглянула в коридор. Никого. Пустота. Где-то вдалеке раздавался голос: «Я ща кого-то убью!» Что-то мне кажется, что светловолосый поставил задачу спасти мир. А темноволосый уверен, что иногда мир нужно спасать от брата.

Я прошла по коридору, ожидая, что вот-вот на меня бросится охрана, повяжет и потащит в комнату «отдыха». Но вот он, выход, возле которого лежали горстка денег и карта. Я осмотрелась по сторонам, а потом сгребла себе и то и другое.

Сначала я шла по длинной пыльной дороге, покидая обычный, правда, достаточно вместительный дом, стоящий на отшибе. Приду — задушу! Убью, поймаю змейку за хвост и раскручу над головой на извинения! Я засопела и сжала кулаки. Совести нет совсем! Просто вот с налета брошусь, и все… У нас вакансия генерального директора!

Я вошла в лес по широкой дороге, чувствуя столько обиды и злости, что если на меня сейчас бросится медведь, то все узнают, что ел медведь на обед. Птицы раздражали своим пением, лес нервировал шелестом листвы. Я перевернула карту и увидела надпись, которая заставила меня остановиться. Полный соблазнительный расчет маркетинга со всеми плюсами, от которых у меня даже слюна капнула. И приписочка: «Братику ни слова. Я и так снимаю побои от его тяжелого характера!» И такой милый цветочек нарисован. Чувствуется рука мастера.

Да-а-а… Я прошла еще немного, жалея, что не воспользовалась гостеприимством и не поела на дорожку. Желудок урчал, а ближайшей деревней и не пахло. Это был как раз тот случай, когда деньги были, а купить на них еду не получалось. На меня с придорожных кустов смотрели соблазнительные ягодки, заставив подойти поближе и сорвать парочку для дальнейшей идентификации. Вроде съедобные… По крайней мере, похожи на съедобные… Я осмотрелась по сторонам и поднесла ладонь ко рту…

— Цвето-о-очек! — перед глазами мелькнула бабочка, заставив меня подавиться слюной. — Что ж ты, как су-у-услик, все в ро-о-от тя-я-янешь!

— Они что? — сглотнула я, глядя на перепачканную соком ладонь. — Ядовитые?

— Ку-у-ушай, ку-у-ушай… Мне то-о-оже интере-е-есно! — послышался знакомый коварный голос.

— Дава-а-ай расскажи про гаре-е-ем! — ехидно заметила я, выбрасывая ягоды и брезгливо вытирая руку об листья. — Как они водили хороводы вокруг тебя с песней: «Вставай, страна огромная!»

— Я ста-а-ар уже для таких поле-е-етов, — обиженно заметила бабочка, порхая надо мной. — Та-а-ак, мне это надое-е-ело!

Ярко-зеленый свет озарил тропу, а передо мной стояло его ядовитое величество собственной немаленькой персоной.

— Иди сю-ю-юда, бессо-о-овестный Цвето-о-очек! — меня сгребли в охапку, несмотря на мои протесты. — Та-а-ак, а что у нас в ладо-о-ошке? Чужо-о-ой марке-е-етинг? Фу! Выбрось ка-а-аку! Дома руки помо-о-оешь!

— Я сама решаю, куда мне идти! — усмехнулась я, сопротивляясь. Но не так сильно, как могла бы.

— О! Ви-и-ижу, что пресве-е-етлые ры-ы-ыцари уже с тобой поговори-и-или… А ничего, что они по договору на на-а-ашей стороне? — Эврард смотрел на меня, подняв брови. — А щито ты хотела? Вот такой пердюмонокль!

Глава 14

Я не сдамся без воя!

В коридоре меня встретила целая делегация один другого мрачнее. Увидев меня, все опустили головы, всем видом демонстрируя покаяние. Некоторые украдкой поднимали на меня взгляд, мол, бить будете, товарищ лидер? Первое желание было проломить головы канделябром, ибо свежи были воспоминания о маленькой камере с чудовищами, но я посмотрела на лидеров, подтвердивших свои бейджики еще разочек, и усмехнулась:

— Каждый день дает возможности. И ваша беда заключается в том, что вы боитесь ими пользоваться. С таким подходом вы никогда не сможете нигде работать. А потом не бегайте и не спра-а-ашивайте, мол, а почему у меня не получается… Не пошли — не заработали! Не попробовали — не узнали! А те, кто струсил, никогда не заработают себе ничего, кроме репутации труса!

Не удержалась. Бывает. Я хотела еще что-то сказать умное, доброе, вечное, напутственное, замахнулась даже на целую конференцию!

— Используйте в жизни каждую возмо… — продолжала я, чувствуя, как меня закинули на плечо, лицом к поникшей структуре, и тащат в направлении, мне известном. — Пусти, я тут еще не все сказала! Вы понимаете, что каждый имеет право на выбор… Мы вместе! Мы — одна команда! И скоро у нас Ассамблея!

— А сам блеет… — икнул принц Эрик, а Эврард даже замедлился. — Пощадите! Не надо больше Ассамблей! Я вас умоляю! Только не Третья Ассамблея! У меня здоровья не хватит на новую Ассамблею!

— А когда была Третья Ассамблея? — подозрительно заметила я, глядя на свежие кровоподтеки своей первой линии обороны. — Я что-то не поняла!

— Буква-а-ально на дня-я-ях, — сладко заметил Эврард. — Мы ее приуро-о-очили и кое-что раскуро-о-очили.

— То есть Третья Ассамблея прошла без меня? — задохнулась я от негодования. — Я тут, значит, стараюсь изо всех сил, а они без меня Ассамблею проводят?

— Счастливая, — наконец-то подал хриплый голос принц Фердинанд. — Пропустила. Я бы и сам пропустил, но в меня попали… А ведь обещал промахнуться…

— Я не уточнял, когда и-и-именно промахну-у-усь! — усмехнулся Эврард, одаривая структуру фирменной улыбкой. — Мы тут провели ма-а-аленькую Ассамблею…

Впервые вижу, чтобы при слове «Ассамблея» у сотрудников компании начинался нервный тик и неконтролируемые приступы паники. По вискам у многих заструился холодный пот.

— Мы нача-а-али с це-е-еремонии награжде-е-ения. Вот, со-о-обственно, все лауреа-а-аты… Хотя не-е-ет, один на ра-а-адостях сконча-а-ался прямо на сце-е-ене… Гра-а-амоты я раздал сра-а-азу всем шибко гра-а-амотным, — меня даже спустили с рук, обнимая, словно кубок чемпионов. — Пото-о-ом были но-о-овые зва-а-ания… Вот у нас тут но-о-овый сапфи-и-ировый дире-е-ектор! В него полетела новая сапфи-и-ировая черни-и-ильница. А вот у нас золотой дире-е-ектор. Он был награжде-е-ен прямо в лоб золоты-ы-ым изда-а-анием «Волшебные продажи». Всеми четырьмя то-о-омами… А это у нас позоло-о-оченный дире-е-ектор… Он был награжде-е-ен позоло-о-оченным канделябром. Три ра-а-аза. Награ-а-ад и зва-а-аний хватило на все-е-ех. Никто не ушел с пусты-ы-ыми и це-е-елыми рука-а-ами на своих двоих и це-е-елых ногах…