— Ты то-о-оже купи-и-ила меня-я-я, — послышался голос, пока я заглядывала в зловонную канализацию обид и проблем. — Это сде-е-елка. Поэтому я сейчас лежу и выбира-а-аю три слова, которые собира-а-аюсь сказа-а-ать тебе у-у-утром…

— Может, подбираешь? — мрачно заметила я, понимая, что, скорее всего, это будет что-то далекое от оптимизма.

— Подбира-а-ают с по-о-ола, — усмехнулся Эврард. — Обычно подбира-а-ают с пола слова типа: «Я тебя люблю-ю-ю!» Но ты их не услы-ы-ышишь.

Ну все, приехали. А нам еще вместе работать. Какой кошмар. Я попыталась отвернуться и отползти по мере возможностей дивана.

— Иди ты на?.. — предположила я, понимая, что утро, которое началось с этих слов, никто не назовет добрым.

— Я поду-у-умаю. Куда-а-а ползе-е-ет мой Цвето-о-очек? — оживился Эврард, когда я пыталась отодвинуться.

— Эврард, ты… Как бы тебе так помягче сказать? Хм… редкостное удобрение, — шмыгнула носом я.

— Если челове-е-ека постоянно хвалить, ничего хоро-о-ошего не выйдет, — меня поймали и снова прижали к себе, несмотря на мои вялые протесты. Он накрыл нас одеялом.

— Во-о-от, я о тебе позабо-о-отился, — миролюбиво заметил Эврард.

— Ага, и о себе тоже! — согласилась я, понимая, что это не та ситуация, когда я по-королевски развалилась на кровати, отжав все удобства, включая подушку и одеяло, оставив одного «зяблика» сиротливо ютиться в углу.

— Согла-а-асен, — усмехнулся Эврард. — Никто же меня не укро-о-оет…

— Разве что только ма-а-атом, — передразнила я, потершись о его грудь. — Знаешь, Эврард, несчастными людьми и влюбленными женщинами очень легко управлять…

— Спи-и-и, несчастная влюбленная же-е-енщина, — меня накрыли одеялом с головой. — Что-то не вижу, чтобы ты поддава-а-алась на манипуля-я-яции. Я тут манипули-и-ирую, манипули-и-ирую, а ты не поддае-е-ешься.

— Я тебя слегка недолюбливаю, — надула губы я, снова попытавшись отвернуться. Одеяло приоткрылось, на меня посмотрели нехорошим взглядом.

— Бессо-о-овестный Цвето-о-очек! — меня поцеловали в лоб, снова накрывая одеялом. — Я тебя-я-я то-о-оже…

Утро наступило на одеяло, поэтому оно сползло, вызывая у меня недовольное бухтение в подушку. В качестве борьбы с возражениями был использован легкий шлепок по выпирающей сонной части тела. Одеяло мне так и не вернули, оставив прозябать до момента окончательного пробуждения.

— И где мои три слова? — зевнула я, протирая глаза. Солнечные лучи заставляли щуриться, а бессонная ночь — зевать.

— У Цвето-о-очка нет со-о-овести! — услышала я, глядя, как на столе появилась тарелка.

— Неправда, там не три слова. Там есть еще и предлог! — запротестовала я, глядя на завтрак в элитном ресторане «Это я-я-я своими золоты-ы-ыми…».

— Ты права-а-а, это всего лишь предло-о-ог, — сладко улыбнулись мне, когда я неловко натягивала платье. Сначала я его надела шиворот-навыворот, потом запуталась в застежках. — Чтобы не было спле-е-етен, ты пониже-е-ена в до-о-олжности! Поздравля-я-яю!

— Чего? — удивилась я, ничего не понимая. — Что значит понижена?

— Вот такой пердюмонокль! — пожал плечами Эврард, мило улыбаясь. — Чтобы дру-у-угим непова-а-адно бы-ы-ыло! А то как пова-а-адятся, так хоть отбива-а-айся… А Цвето-о-очек ревни-и-ивый…

Что-то я не видела в нашем коллективе желающих повторить мой подвиг, а сама мысль о том, что попытки наладить отношения с руководством уже поступали, меня слегка озадачивала. Понимаю, что коллектив сугубо мужской, поэтому свадьбы у нас бывают редко, а на моей памяти не было еще ни одной, но не настолько же!

— Поверь мне, — ядовито ответила я, даря в ответ на милую улыбку не менее милую улыбку. — Я не ревнива. Так что, если увижу сидящего у тебя на коленях огромного потного мужика, ничуть не обижусь…

— А вдру-у-уг за мной о-о-очередь стро-о-оится? — брови Эврарда взлетели вверх, а взгляд устремился к закрытой двери. Он продолжал коварно улыбаться. — И прямо сейча-а-ас, о неревни-и-ивый Цвето-о-очек, сюда зайдет де-е-евушка мечты-ы-ы…

В дверь постучали, превращая меня в мастера спорта по застегиванию пуговиц и приведению в порядок юбки.

— Эврард! Там… — икнул принц Алан, засовывая голову и даже не догадываясь о том, что он — девушка чьей-то мечты. Хотя если бы он и узнал, то, судя по всему, радостно согласился бы. — Там, на складе, все флаконы… Ни одного не осталось!

Вестник плохих новостей тут же спрятал голову, понимая, что летящий в дверь канделябр — это прямое нарушение вчерашнего договора. Но канделябр не полетел. На лице Эврарда расползалась кривая улыбка. Взгляд ядовитых сощуренных глаз смотрел куда-то в сторону окна. Улыбка стала еще более мерзкой.

— Ладно, — коротко ответил он, бросая на меня взгляд. — Сейчас разберемся. Сиди здесь.

Дверь за Эврардом закрылась, а я осталась наедине с нетронутым нами завтраком. Подойдя к зеркалу, я положила на него руку, вглядываясь в свое растрепанное отражение. Бессонная ночь передавала мне привет слегка одутловатым после сна лицом. Жесткий график работы тоже присоседился синеватыми тенями под глазами. Так что макияж в стиле «Трудоголик» у меня уже есть. Соблазнять начальство можно только таким макияжем. «Когда я говорила, что с проблемой нужно переспать, я имела в виду немного не это!» — странно смотрела на меня моя бабушка, поправляя очки. Ага, держи карму шире! Сейчас в нее очки напихают!

Я ждала угрызений совести, но совесть расплылась в улыбке, от которой стоматолог начинает мысленно выбирать себе новую машину, подсчитывая, сколько будет стоит тридцать два импланта.

— Покажи мне моего мужа, — прошептала я, украдкой оборачиваясь. Зеркало безмолвствовало, показывая отражение прикрытой двери и мое лицо, которое вполне можно ставить на заставку фильма про секретных агентов на боевом спецзадании.

— Ну же! — прошептала я, нервно поглаживая холодное стекло. — Покажи мою квартиру!

За спиной промелькнула, как мне показалось, чья-то черная тень. Резко обернувшись и холодея от ужаса, я ничего подозрительного не заметила. Стоя в напряжении, я прислушивалась к каждому шороху. Тишина.

Дверь открылась, на пороге появился Эврард, глядя на меня, застывшую перед зеркалом. По его выражению лица я пыталась определить масштабы трагедии, но оно было насмешливым.

— Поня-я-ятно, — усмехнулся он. — Е-е-есть две но-о-овости, Цвето-о-очек. Начну издалека-а-а… Я оши-и-ибся, Цвето-о-очек отлично порабо-о-отала. И нашу компа-а-анию заме-е-етили. Я бы даже сказал, что результа-а-ат превзошел все ожида-а-ания. И на-а-ас решили поздра-а-авить первым разгро-о-о-мленным складом!

— Совсем все плохо? — уныло поинтересовалась я, понимая, что это был тот самый случай, когда была бы согласна на простую открытку с поздравлениями! Даже на почетную грамоту в рамочке. На худой конец, сойдет и благодарственное письмо с ксерокопией печати.

— Да-а-а… — загадочно усмехнулся Эврард. — Все куда ху-у-уже, чем ты ду-у-умаешь, но куда-а-а лучше, чем я ожида-а-ал…

Я подошла к столу, наколола кусок мяса на вилку и впилась в него зубами. Мясо было жестковатым, слегка подгоревшим, как шашлык любителей выпить на природе, но вполне сно…

Странная судорога пробежала по моему телу, заставив выронить вилку и схватиться за горло. Неожиданная слабость вынудила меня покачнуться и обвести глазами комнату, пытаясь ухватиться дрожащей рукой хоть за что-нибудь. Мне показалось, что рядом есть стол, но рука ударила по пустоте. Очертания мебели менялись, зубы застучали, пока я пыталась понять, что со мной происходит и почему все плывет, как в аквариуме. Внезапный спазм сдавил горло с новой силой, заставив рухнуть на колени и упереться руками в пол. Воздух… Почему я пытаюсь вдохнуть, а у меня… Ой! Все снова поплыло, оставляя звон в ушах и странное чувство невесомости.

— Бессовестный Цвето-о-очек! — слышала я сквозь ватные подушки знакомый голос. — Ты-ы-ы что наду-у-умала! Та-а-ак! Куда-а-а от меня-я-я наце-е-елилась! В о-о-отпуск? Ага, сейчас! У на-а-ас рабо-о-отают без отпуско-о-ов!